Вечером 3 января наблюдательные журналисты заметили, что во время совещания к Беннету подошел помощник с запиской от военного секретаря. Премьер прочитал записку, мгновенно встал и вышел из кабинета. Опытные журналисты сразу поняли, что это означает. Вскоре в прессе появилась сдержанная информация, что над морем у Хайфы потерпел крушение вертолет, пострадали три человека, идет спасательная операция. Не было ни слова о том, что вертолет - военный, а пострадавшие - пилоты. Прессе было ясно, что на информацию наложены ограничения военной цензуры. Но соцсетям, как известно, закон не писан. Пока пилоты умирали в ночном море, телеграм-каналы в режиме реального времени строчили сообщения и набирали рейтинги. Как показала проверка "Вестей", некоторые модераторы даже не понимают, в чем смысл военной цензуры.
Начнем с самого выражения "цензура". В отличие от тоталитарных стран, военная цензура в Израиле не ставит целью скрыть информацию, невыгодную властям. Ее задача - обеспечить безопасность военных во время выполнения боевых задач. А при гибели военнослужащего - гарантировать его семье правдивую информацию из армейских источников.
В случае вчерашнего крушения вертолета цензурные ограничения были понятны. Они поступили в разгар спасательной операции, когда любая утечка информации могла поставить под угрозу жизнь раненых пилотов. В такой ситуации выболтанными секретами могут воспользоваться враги Израиля, террористы и даже просто прибывшие к берегу зеваки, мешающие поиску.
Не подумали авторы "горячих новостей" и о том, что вертолет мог держать курс со спецоперации, везти секретный груз. Не случайно разведки всех стран практикуют такой способ сбора данных, как "информация из открытых источников". Где-то журналист в эфире скажет лишнее, где-то в соцсетях умник запостит видео с места событий, а аналитик, глядишь, уже все вычислил. Так что воистину болтун - находка для шпиона.
Но оставим вопросы безопасности, поговорим об этике.
2 Еще фото
"Стук в дверь": особый протокол ЦАХАЛа по оповещению родственников о гибели солдата. Военный оповеститель майор Ян Качко
(Фото: Охад Цвайнберг)
Сообщение о гибели, тяжелом ранении или пленении солдата ЦАХАЛа производится военными оповестителями по специальному протоколу. Он известен как "Стук в дверь" и считается самым гуманным в мире.
"Зачем ЦАХАЛ посылает к близким погибшего особую группу военных? Разве нельзя сообщить об этом по телефону, например?" - спросили однажды "Вести" у оповестителя майора Яна Качко. "Мы делаем это, чтобы в самый мучительный час близкие не оставались в одиночестве, чтобы они знали: с ними люди в военной форме, их армия, их страна, которая призвала детей на службу", - ответил майор.
Кроме того, протокол защищает близких от нанесения себе увечий в момент известия. У военных оповестителей бывали случаи, когда они удерживали матерей от самоубийства, а жен - от гибели под машиной. Подробнее об этом можно прочитать в интервью "Вестей": Живая похоронка: как работают военные оповестители ЦАХАЛа
Увы, модные телеграм-каналы таких подробностей не знают - или просто не берут в расчет. Для них умирающий в море пилот - всего лишь объект рейтинга, а для кого-то он - единственный сын, любимый муж, обожаемый папа. И последнее, что хочет сходящая с ума семья, - случайно прочитать в ленте телеграма, что его уже нет в живых.
Да, все мы - и пресса, и каналы соцсетей - бьемся за рейтинг. Все мы не любим цензуру и спешим первыми сообщить любую новость. Этим грешат даже в кнессете: вечером 3 января о крушении военного вертолета проговорился председатель комиссии по иностранным делам и обороне Рам Бен-Барак. Причем так спешил сообщить новость первым, что ошибочно сказал, будто все три пилота живы.
Да, мы воины рейтинга. Но хорошо бы в этой войне все же оставаться людьми и понимать, что за цензурным ограничением стоят судьбы людей - наших солдат, наших пилотов, наших защитников.
Тем более что ограничения через полчаса-час снимут - а погибших по вине болтунов уже не воскресить.